Медвежонок  прижался спиной к печке. Ему было тепло-тепло и не хотелось
шевелиться.
     За окном свистел  ветер, шумели деревья, барабанил  по стеклу дождь,  а
Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете.
     Сначала  Медвежонок думал обо всем сразу, и  это  "все  сразу" было для
него  солнышко  и тепло.  Но потом  под  ярким  летним  солнышком,  в тепле,
Медвежонок увидел Муравья.
     Муравей  сидел  на  пеньке,  выпучив черные  глаза, и  что-то  говорил,
говорил, но Медвежонок не слышал.
     -  Да  слышишь  ты  меня? - наконец прорвался к  Медвежонку  Муравьиный
голос. - Работать надо каждый день, каждый день, каждый день!
     Медвежонок  помотал  головой,  но Муравей не  пропадал,  а  кричал  еще
громче.
     -  Лень,  вот что  тебя  погубит!  "Чего он  ко мне пристал? -  подумал
Медвежонок. - Я и не помню такого Муравья вовсе".
     - Совсем обленились! -  кричал Муравей. - Чем вы занимаетесь  изо дня в
день? Отвечай!
     - Гуляем, - вслух сказал Медвежонок у печки. - Так лето же.
     - Лето! - взвился Муравей. - А кто работать будет?
     - Мы и работаем.
     - Что же вы сделали?
     - Мало ли, - сказал Медвежонок. И еще тесней прижался к печному боку.
     - Нет, ты мне говори - что?
     - Скворечник.
     - Еще?
     - Камелек сложили.
     - Где?
     - У реки.
     - Зачем?
     -   По  вечерам  сидеть.  Огонь  разведешь  -  и   сиди.  И  Медвежонку
представилось, как они с Ежиком сидят ночью под звездами у реки, варят чай в
чайнике, слушают,  как  плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом
клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шевелятся у ног.
И так  Медвежонку захотелось в ту  летнюю  ночь, так захотелось  полежать  в
мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью:
     - Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето.
     - А соломинку ты за меня понесешь? - спросил Муравей.
     - Я, - сказал Медвежонок.
     - А шесть сосновых иголок?
     - Я, - сказал Медвежонок.
     - А две шишки и четыре птичьих пера?
     - Все отнесу, - сказал Медвежонок. - Только иди сюда, сядь к печке, а?
     - Нет, ты погоди, -  сказал Муравей. - Трудиться - обязанность каждого.
- Он поднял лапку. - Каждый день...
     -  Стой!  -- крикнул Медвежонок. - Слушай мою  команду: к  печке бегом,
марш!
     И  Муравей  выбежал  из  лета  и  сел к  печке,  а  Медвежонок  еле-еле
протиснулся на его место.
     Теперь Медвежонок сидел  на  пеньке летом, а Муравей поздней  осенью  у
печки в Медвежьем дому.
     -  Ты  посиди, - сказал  Медвежонок Муравью, - а придет Ежик, напои его
чаем.
     И  Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и  забежал в реку, и стал
брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый
раз настоящая радуга,  и каждый  раз  Медвежонку  не  верилось, и каждый раз
Медвежонок видел ее снова.
     - Эй! - крикнул Муравей в лето. - А кто обещал работать?
     -  Погоди!  - сказал Медвежонок.  И  снова стал, щурясь,  брызгаться  и
ловить сквозь ресницы радугу.
     - Обязанность каждого  - трудиться, -  говорил  Муравей,  прижавшись  к
горячей печке. - Каждый день...
     "Заладил,  - подумал Медвежонок.  -  Ну  как он не понимает, что это  -
лето, что оно - короткое, что оно вот-вот кончится и что каждый раз у меня в
лапах сверкает радуга"".
     -  Муравей! - крикнул из своего лета Медвежонок. - Не бубни! Разве я не
работаю? Разве я отдыхаю?
     И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.